Skip to main content
Support
Blog post

Без дна

Mikhail Kaluzhsky

Михаил Калужский — о деле Беркович и Петрийчук

Zhenya Berkovich and Svetlana Petriychuk's trial
Светлана Петрийчук и Женя Беркович на заседании суда

На прошлой неделе в Российской Федерации отмечали День любви, семьи и верности. Россия начала праздник ракетной атакой на гражданские здания в украинских городах: одна из ракет разрушила корпус киевской детской больницы, погибли три ребенка и десятки взрослых.

 

Вечером праздник любви и семьи продолжился. Судья 2-го Западного окружного военного суда Юрий Массин вынес приговор Жене Беркович и Светлане Петрийчук по делу об оправдании терроризма (часть 2-я статьи 205.2 Уголовного кодекса). Приговор — по 6 лет колонии общего режима. Осужденные за спектакль «Финист ясный сокол» режиссер и драматург выйдут на свободу в мае 2029 года. 

 

Нет, я ни в коем случае не уравниваю убийство российскими военными украинцев с решением российского суда, пусть и невероятно жестоким. Но и то и то другое совершено преступным государством. Государством, которое насилует людей каждый день. Государством, само существование которого сегодня основано на возведенной в политический и практический принцип жестокости. 

 

В самом первом монологе спектакля «Финист ясный сокол» героиня говорит: «Наши мужчины лучше всего умеют делать три вещи: критиковать, давать советы и навешивать чувство вины». Навесить чувство вины на Беркович и Петрийчук у суда не получилось — они не признались в том, чего они не совершали. Получилось только наказать, как и принято у «наших мужчин». Они — насильники в погонах разных цветов — хорошо чувствуют, откуда может вырасти несогласие с их миром жесткого доминирования. Именно поэтому талантливый и умный спектакль об обреченности российских женщин, вынужденных выбирать между эгоистичными «нашими мужчинами» и боевиками ИГИЛ, становится объектом уголовного преследования. Конечно, Беркович и Петрийчук ни в чем не виноваты. «Финист ясный сокол» предупреждает об опасности терроризма, и потому государство-террорист отправляет за решетку его создательниц, обвинив их в пропаганде терроризма.

 

«Трудно дышать», «душит ненависть», «слова закончились», «могу только плакать», — так пишут и говорят многие, узнав о приговоре. Совершенно естественные чувства. Вот только им нельзя поддаваться, потому что в результате можно начать жалеть себя и забыть про тех, кто реально нуждается в помощи. Мы — те, кто находится на свободе и в безопасности, — должны сохранить рациональность и готовность действовать. Потому что сделать можно многое: писать Светлане Петрийчук и Жене Беркович (и другим политзаключенным), помогать родным Жени и Светланы — им эта помощь сейчас нужна как никогда.

 

Но еще нам нужно спокойно — насколько это возможно сейчас — разобраться в том, что же именно произошло, и в том, что будет происходить дальше.

 

Впервые в истории России людей театра осудили за результат их профессиональной деятельности. За текст и постановку. Это беспрецедентно. Не за творчество судили Кирилла Серебренникова. Его и других фигурантов дела «Седьмой студии» обвиняли в хищении бюджетных средств. Но обвинений в создании подрывных спектаклей почти не было даже во времена Большого террора. Всеволода Мейерхольда репрессировали не потому, что его эстетика была чужда новому духу времени, сталинскому имперскому классицизму. Его обвинили в том, что он «являлся кадровым троцкистом, активным участником троцкистской организации, действовавшей среди работников искусства, агентом английской и японской разведок и вел шпионскую и подрывную работу». Здесь даже нет слова «театр». Тут скорее нужно вспомнить великого украинского режиссера Леся Курбаса, который был признан виновным в том, что «состоял в контрреволюционной военной организации», был ее руководителем в театре «Березиль», «использовав ее для националистической пропаганды, концентрировал у себя контрреволюционные элементы, воспитывал кадры в националистическом духе».

 

Но нет, оказывается, нынешние дотошнее тогдашних: «Петрийчук и Беркович вступили в предварительный преступный сговор, разработали план совершения запланированного преступления, распределив между собой преступные роли… Преступная роль Светланы Петрийчук заключалась в предоставлении пьесы актрисам, осуществлении контроля на репетициях за правильностью произношения и последовательности актрисами текста пьесы».

 

«Финист ясный сокол» стал предметом пристального изучения следствием и судом. Пьесу подробно цитировали, процесс создания спектакля и даже механизм продажи билетов обсуждались в деталях, потому что пьеса и спектакль выступили в роли орудий совершения преступления. И это бесценный опыт для карательных органов и страшная угроза для всей культурной сферы в России, — причем неважно, условно независимой или совершенно сервильной, налепившей на свои лбы букву Z. Судья Массин, прокурор Денисова и эксперты-деструктологи сняли с ящика Пандоры крышку. В этот ящик лучше не заглядывать, потому что там нет дна.

 

70 лет назад символом политической бдительности стала разоблачившая «врачей-убийц» кардиолог и агент НКВД Лидия Тимашук. Сегодня это Владимир Карпук, молодой актер, лишенный элементарной рефлексии, и лгун. Его бизнес-модель куда продуктивнее. Можно не состоять на службе в органах. Теперь любой, кому кажется, что его карьера не сложилась по чьей-то вине, каждый, кто обижен на своего худрука или претендует на чье-то место, может добиться славы, профессионального роста и творческого успеха с помощью доноса. Армия стукачей и анонимных свидетелей будет расти, в любом самом патриотическом произведении можно будет увидеть подрыв основ, жабы и гадюки современного российского театра сольются в невиданной прежде камасутре. 

 

Но, конечно, это все коснется не только театра, — просто именно театр, как некогда самая свободная сфера искусства, подвергся самым жестоким репрессиям. Государство-террорист может особенно не беспокоиться о цензуре. Российское искусство вступает во времена невиданной прежде самоцензуры или очень тонких и потому непрочитываемых намеков. Может быть, главным инструментом цензуры станет суд, что куда эффективнее, чем работа какого-то нового Главреперткома или отдела по контролю за репертуаром в министерстве культуры.

 

Цена всем этим инновациям в российской культурной политике — 6 лет жизней Жени Беркович и Светланы Петрийчук.

Публикации проекта отражают исключительно мнение авторов, которое может не совпадать с позицией Института Кеннана или Центра Вильсона.

About the Author

Mikhail Kaluzhsky

Mikhail Kaluzhsky

Playwright
Read More

Kennan Institute

The Kennan Institute is the premier US center for advanced research on Eurasia and the oldest and largest regional program at the Woodrow Wilson International Center for Scholars. The Kennan Institute is committed to improving American understanding of Russia, Ukraine, Central Asia, the South Caucasus, and the surrounding region though research and exchange.  Read more